Книга Подозрения  - Гвенда Бонд

Апрель 1970 года

г. Блумингтон, штат Индиана

1.

Яркое утреннее солнце ворвалось через окно в комнату общежития.

Терри прикрыла глаза рукой и пожаловалась Стейси:

– Я так не хочу ехать. Но надо…

Она уже целый час как проснулась, однако сесть в знакомый фургон и отправиться в лабораторию прямо в лапы Бреннера казалось просто невыполнимой задачей.

Но ей действительно надо было ехать.

Вчера Терри снова позвонила тому репортеру и прикинулась сотрудницей лаборатории. Он подтвердил, что действительно намерен приехать. Девушка велела ему быть там ровно в половину одиннадцатого и на посту охраны назвать имя доктора Мартина Бреннера. Теперь Терри очень нервничала. Это было мудрое или глупое решение?

Она и сама не знала.

– Просто пошли их куда подальше, как я тогда сделала, – посоветовала Стейси. Она была занята тем, что выполняла трехдневную порцию домашней работы в один присест – она всегда так делала. Как она обманула всех там, в лаборатории, что они сочли ее интеллект средним? Терри понятия не имела. Потому что Стейси явно была самой сообразительной студенткой.

Она делала то, что хотела. И ей удавалось избегать последствий.

Терри убрала руку от лица. Та половина комнаты, где обитала Стейси, пестрела постерами музыкальных групп и вырванными из журналов страницами с идеями по макияжу. Терри была аккуратнее: у нее на стенах висело только несколько семейных фотографий в рамках и афиша фильма «Сабрина» с Одри Хепберн – давнишний подарок от тети.

– Мне уже кажется, что фургон приедет прямо в общежитие и кто-нибудь запихнет меня внутрь, – сказала Терри.

– У тебя усилилась паранойя или мне кажется? – бросила Стейси через плечо и снова принялась царапать что-то в тетради.

– У меня есть причина для этого, – ответила Терри.

Не то чтобы Стейси знала даже половину из происходящего в лаборатории. Бреннер отказался пояснить, что за сюрприз ожидается – теперь уже в этом месяце. Пока что не произошло ничего, что можно было бы счесть неожиданностью. А еще Терри ни разу не видела Кали с того дня.

На последних двух сеансах Бреннер с пристрастием допрашивал Терри о прошлом, так что ей никак не удавалось отправиться в темную пустоту. Ужас стал ее постоянным спутником.

– Ага, все этот ЛСД виноват. Я даже удивлена, что ты не ловишь постоянные глюки… А может, и ловишь. Может, поэтому у тебя и паранойя.

– Я имела в виду другое.

У ее паранойи было имя – доктор Мартин Бреннер. И Терри не могла просто прекратить посещать лабораторию. Кали могла пострадать.

Глория, Кен и Элис по-прежнему были на крючке, и Терри вместе с ними. Нельзя позволить Бреннеру победить.

Мы не позволим.

– Я не сдамся, – сказала Терри, однако не пошевелилась.

– Приятно слышать, – откликнулась Стейси, которая давно привыкла к подобным заявлениям. – Вот бы твоя зажигательная речь убедила Пола остаться в группе. Конечно, нечестно обвинять во всем Йоко…[49] но на кого еще людям все свалить?

«Битлз» приняли решение о распаде, но хранили его в тайне и сообщили только на этой неделе, когда Пол сделал громкое заявление о начале сольной карьеры.

– Считается, что Джон первым собрался уходить[50], – заметила Терри. – Так что пусть винят его.

– Да, точно! – Стейси фыркнула от смеха и вдруг воскликнула: – Ой! Я забыла. Тебе пришла открытка от Эндрю.

Терри вскочила с кровати как ошпаренная.

– И ты молчала?!

Почту приносили ближе к вечеру, а это значит, что открытка пришла еще накануне. На ней была изображена Арка в Сент-Луисе[51]. Терри отвесила этой открыткой легкий подзатыльник Стейси – чтобы знала в следующий раз, – а потом села на край кровати и стала читать, что было написано на обороте.

«Милая!..»

Терри подумала, что начало многообещающее. Возможно, он уже отказался от всей этой ерунды с «давай расстанемся, раз я уезжаю». Терри продолжила чтение.

«У меня увольнительные на выходных, и я решил написать тебе пару строк. Заодно хочу сообщить, что я уезжаю завтра. Позже обязательно пришлю тебе адрес, по которому можно писать. Еще позвоню домой, когда смогу. Мама взяла с меня обещание писать ей каждую неделю, так что новости будешь узнавать от нее. Я скучаю по тебе, но знаю, что мы приняли верное решение.

Я хочу, чтобы без меня ты жила своей жизнью. Но вспоминай обо мне иногда – а я буду мечтать о тебе и о том, как мы заживем спокойной жизнью в Шире. И никаких Серебристых Гаваней[52].

С любовью,

Эндрю».

Ее охватила тоска по любимому. Такая сильная, что у Терри даже подкосились ноги.

Но потом она вдруг поняла, что открытка помогла ей собраться с силами. Эндрю отправляется на службу во Вьетнам, где будет сражаться за свою жизнь и за жизни тех, кто рядом. Так что да, она тоже сможет сесть в фургон вместе со своими друзьями и отправиться на встречу с монстром. Тем самым, который рассказывает сказки об убитых кроликах, словно держать детей в заточении и проводить над ними эксперименты – вовсе не так страшно. Она тоже может сражаться. За то, чтобы будущее не было таким, каким его увидела Элис.

«Ты ради этого и пришла туда изначально».

А еще Терри очень хотелось увидеть шок на лице Бреннера, когда перед лабораторией появится репортер. Она убрала открытку в сумочку – чтобы всегда была рядом – и дотронулась до совместной фотографии, которая была прицеплена в уголке зеркала на ее половине комнаты. Это был тот самый полароидный снимок, на котором они с Эндрю сидели на постели и улыбались. В последнее время ее бессонница прошла. Терри по-прежнему была крайне неприятна мысль, что они официально прекратили отношения, но если это помогало им переживать разлуку, то, возможно, Эндрю предложил правильное решение. Разница была едва заметна. Он оставался с ней, в каждом ударе сердца.

– Значит, ты поедешь? – спросила Стейси.